Слово, сказанное при заупокойном служении
в Московском Даниловом монастыре
в пятидесятилетие со дня кончины Николая Васильевича Гоголя
21 февраля 1902 года
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Николай Васильевич Гоголь… Сколько с этим именем соединено в нашей душе дорогих воспоминаний о том высоком художественном наслаждении, о тех дорогих, счастливых минутах, которые переживали мы, читая произведения великого русского писателя! С ним зарождалась в нашей душе горячая любовь к Отечеству нашему — Руси Святой, с ним вместе изумлялись мы шири и простору безбрежных равнин ее, любовались красотою ее степей, величавым течением рек, равных которым нет в мiре. А сколько живого участия и восторга вызывали в нас чудные сказания о борьбе казаков за веру Христову, о том, как падали в битве сильные борцы, а душа их отлетала к Богу — поведать Ему, что еще твердо стоит Русская земля, что не перевелись еще на ней рыцари-борцы за Веру Православную… С Гоголем смеялись мы не раз и, смеясь, плакали о бедности и несовершенствах нашей жизни…
Но не об этом надлежит нам говорить теперь, когда собрались мы у дорогой нам могилы — помолиться о душе почившего пятьдесят лет тому назад великого нашего соотечественника. Вспомним, братия, какими нравственными качествами была богата душа его, какими высокими чувствами билось его горячее сердце.
Николай Васильевич был глубоко верующий человек, и вера его была так сильна и так искренна, что ни пред кем не стыдился он исповедовать ее и всему мiру готов был поведать, как горячо верит он. В жизни своей он стремился осуществить высокий христианский идеал. Кто не знает о тех подвигах, которые предпринимал он для того, чтобы стать лучше, совершеннее? Поклонялся святым местам в Палестине, посещал монастыри (в Оптиной пустыни старцы называли его праведным), постился, молился, читал весьма усердно творения святых отцов, а в особенности послания апостольские. Своим друзьям он часто советовал читать послания эти хотя по одной главе в день; «Вы сразу, — говорил он, — увидите, как это полезно для вас». И сам стремился к нравственному совершенству, и других звал усиленно, настойчиво.
«Нужно быть лучше, — писал он, — я не нахожу соблазнительным томиться и сгорать желанием совершенства, если Сын Божий сходил, чтобы сказать всем нам: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».
«Чище горного снега и светлее небес должна быть душа моя».
«Пред христианином видится вечно даль и видится вечно подвиг».
С искренней верою Николай Васильевич соединял глубокое христианское смирение и преданность воле Божией.
Гордость и самонадеянность много зла внесли в мiр. Много сильных погубила гордыня ума и довела их до падения. Но над нашим великим писателем исполнилось слово Христово: смиряяйся вознесется; смирение возвело его на высокую ступень совершенства и доставило ему славу знаменитого писателя.
Даже и тогда, когда слава его пронеслась по всей России, Гоголь говорил о себе, что он только ученик и до гроба — ученик. Получив от Бога талант, Николай Васильевич считал всё, что совершил доброго, даром Божиим. «Мудрость может дать только Христос, и ее можно получить не иначе, как молясь о ней день и ночь, прося день и ночь ее у Бога, возводя душу свою до голубиного незлобия и убирая всё внутри себя до возможнейшей чистоты».
Как писатель, Гоголь желал научить людей только правде и добру и всегда боялся, чтобы не соблазнить кого неосторожным словом или не строго обдуманной мыслью.
Много соблазна и развращения, много зла внесено в мiр печатным словом. Но ты не повинен в этом, приснопамятный наш писатель. Ты хорошо помнил и приводил другим на память святой завет: Всякое слово гнило да не исходит из уст ваших…
Со смирением и любовью принимал он упреки, считая их весьма полезными: они помогают человеку глубже взглянуть в себя и отметить, что есть в нем дурного и что должно быть исправлено.
Болезни и самые тяжелые несчастия он всегда принимал с полной покорностью воле Божией, веря, что Бог всё посылает для блага человека. «Да будет благословенно имя Того, Кто поразил меня», — писал он после тяжких обид, нанесенных ему несправедливой критикой.
Сердце, схороненное под гранитным камнем, близ сего храма, билось некогда горячей любовью к Отчизне и к людям. Как любил он родную Россию! Тоскою по ней томился, когда жил вдали от нее, в чужой стороне. Казалось, готов был, выражаясь языком родины его, откраять часть сердца своего и послать горячо любимой России. Кто не помнит сих поэтических строк: «Русь! Вижу тебя из моего чудного, прекрасного далеко, вижу тебя!.. Какая-то непостижимая, тайная сила влечет меня к тебе!» Эта непостижимая сила и была сила любви его к России. Он жил, чтобы служить ей и все силы души отдать на служение ей.
«Не на то нужно смотреть, любят ли тебя, — писал он, — а на то, любишь ли ты других».
И заповедь Спасителя: Люби ближнего, как самого себя, —старался он применять в широкой благотворительности. Всем помогал, кто нуждался в помощи: родным, бедным студентам, художникам, крестьянам на его родине, и тем из них преимущественно, кого постигала неожиданная беда — пожар, неурожай и пр. Между тем, средства любвеобильного писателя были так ограничены, что часто не знал он, чем будет жить завтра. Вот его слова о вреде богатства: «Довольство во всем вредно нам: мы задремлем, забудем, что есть на свете страдания и несчастия; заплывает жиром душа — и Бог будет позабыт».
Он умер, как нищий.
Он всегда памятовал о часе смертном и был убежден, что памятование это весьма благодетельно, почему и необходимо иметь его каждому. «Помните вечно, что всякая потраченная минута здесь неумолимо спросится там».
«О, помолитесь обо мне, чтобы Бог не поразил меня за мое недостоинство».
Крестьяне, жившие на родине Николая Васильевича и любившие его, после его кончины не хотели верить, что умер добрый благодетель их и составили сказание о том, что похоронен в гробе другой, а Гоголь уехал в Иерусалим молиться за них.
В вашем сказании была и правда, добрые земляки Николая Васильевича! Хотя прах его во гробе, но духом безсмертен он и долго будет жить в своих творениях и в благодарной памяти России о лучшем ее сыне. Да, он переселился в Горний Иерусалим, и там из своего чудного, но таинственного и неведомого нам далека молится за Русь, чтобы непоколебимо стояла она и чтобы больше было на земле правды и любви.
За высокие художественные наслаждения, которыми дарил нас почивший писатель, за любовь его к Отчизне нашей и за добро, которое делал он людям, вознесем теплую молитву ко Господу, да сподобит Он Своего благого и верного раба Николая тех радостей и блаженства, которых так жаждала праведная душа его. Аминь.
Публикуется по изданию 1902 года. Москва. Синодальная Типография.
