29 декабря — память преподобной Софии Суздальской
Мы приближаемся к Рождеству Христову. Безначальный начинается, Невидимый делается Видимым, Бесконечный вступает в наш ограниченный, конечный, тварный мир. И это есть начало Крестного пути Господня — вступление Его в мир, где царствует смерть. Господь — Бог совершенный — вольно вступает в отпавший от Него мир. Мир, который Он сотворил любовью и любовью хочет спасти. Однако во время Крестных Страданий Спасителя мы слышим Духом Святым размышления Церкви о тайне нашего спасения, о том, что Господь молился о вольной чаше, как о невольной. Это значит, что Его Гефсиманские страдания связаны с тем, что Он приобщается всему, что есть в жизни каждого из нас.
Сегодня среди других святых мы вспоминаем святую праведную Соломонию Сабурову, Софию в иночестве. Она была замужем за великим князем Василием Ивановичем. Брак оказался несчастливым. Соломония была бесплодной, и великий князь насильно заточил ее в монастырь. Так она вынуждена была принять монашеский постриг.
Мы знаем из ее жизни, что приняла она этот невольный крест, как вольный, и постепенно начала восходить к принятию того, чему сопротивлялась и ни за что не хотела принять. Оказавшись в монастырской келье, как в тюрьме, она увидела, что кулаком эти стены не прошибешь и не сбросишь смирительную иноческую рубашку, в которую ее облекли. Святая праведная Соломония, исполненная глубокой веры, которая всегда означает смирение перед тем, что Господь совершает с нами, из рук Господних приняла то, что не хотела принять по собственной воле. Там, где от нас уже ничего не зависит, где обстоятельства, против которых мы бессильны что-либо сделать, — Господь дивно совершает для нас все, что необходимо, если мы принимаем это как из Его рук.
Мы знаем, что праведная Соломония стала не просто инокиней, но обрела дары прозорливости и чудотворения. Она стала святым человеком через смирение, через крест, который невольно был дан ей премудрым всемилостивым Господом, Тем, Кто, зная нашу немощь, знает и глубину человека. Так всегда происходит в человеческой жизни, и каждый получает те невольные дары, которые он не понимает и не хочет иметь. Кому-то Бог дает одиночество, и он уходит в пустыню, где обретает рай. А другому одиночество может быть страшнее всего на свете, потому что когда оно отвергнуто и не принято вместе с Богом, то это — ад. И ад — это одиночество, и ничто другое.
Мы читаем в житиях святых о том, как они молятся Господу, чтобы Он не отнимал у них болезни. Мы же молимся о здравии. Мы хотим этого, потому что это нормально, это естественно для человека. А какой-то подвижник молится, чтобы Господь не отнимал у него болезнь, потому что признает, что через болезнь он приобретает другую жизнь, другое качество жизни. Он приобретает Самого Христа. Так происходит во всех скорбях. Мы читаем это в словах, которые могут быть не сразу понятны, когда апостол Павел говорит, что мы хвалимся скорбями: «Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2 Кор. 12, 7—9).
Оттого что Бог всесовершенный, Вседержитель всемогущий приобретает немощь, вступает в человеческие условия существования, все меняется. Мы должны научиться этому до смерти, до самой смерти, о которой апостол Павел говорит: «Смерть для меня — приобретение», и для него это желанно.
То испытание, которое претерпела святая праведная Соломония, особенно обращено к женщинам нашего времени. Одни из них лишены брака, оттого что другая сторона явила предательство в нашем мире, исполненном предательства, и наступил развод. Другие не хотят монашества, а ищут брака и молятся об этом, но Бог не дает. Господь ставит все большее и большее число женщин именно в те самые обстоятельства, которые пережила святая праведная Соломония. И это особенное знамение для нашего времени, потому что испытание того, что, в конце концов, значит человек, проходит здесь. Что для него слаще всего на свете? Господь? Или самая сладкая жизнь по плоти, где предельно обнаруживается сластолюбие и самолюбие человека?
Чем ближе кончина мира, тем чаще Господь дает людям именно это испытание. Мы знаем, что многие не выдерживают на этом пути. Но есть и такие, кто в Церкви Христовой, принимает невольный крест как вольный, восходя постепенно от силы в силу. Им дано было поистине вкусить сладость новой жизни, которой Господь сподобляет не просто за страдания, но за их принятие, подобно мученикам Христовым. Кто такой мученик Христов? Это не просто тот, кто претерпел страдания, а тот, кто эти страдания принял. И это есть мученичество, это есть святость, это есть жизнь истинная. И только в этом жизнь. А все остальное быстро проходит, и испытания быстро кончаются.
В сегодняшнем Евангелии Господь говорит приступающим к Нему (в том числе апостолам — людям, ищущим Бога, которые уже видели чудеса и дивную милость Божию), когда они оказываются в скорбях, когда они лишены самого насущного хлеба: «Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской» (Мф. 16, 6). Но они снова рассуждают о хлебе, о земном, о сладости земной жизни и о земном насыщении. А Господь спрашивает: «Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменело у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите, и не помните? Когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек» (Мк. 8, 17—19).
Господь, Который может дать нам всю сладость земной жизни, все, нужное нам, любит нас больше, чем мы любим сами себя. Он хочет нам дать то, что у Него есть, и все до конца. Поэтому Он и вступает в нашу ограниченность, в наше непонимание, в нашу греховность, чтобы принять наш крест и нашей смертью умереть. Чтобы мы ожили Его жизнью, чтобы мы полюбили Его заповедь, чтобы мы узнали, что заповедь — всегда заповедь крестная, и она всегда предполагает жертву. И тем более та заповедь, которая определяет последние судьбы человечества, являясь решающей в жизни каждого из нас.
