Святитель Иоанн родился 4 июня 1896 г. в имении своих родителей, потомственных дворян Бориса Ивановича и Глафиры Михайловны Максимовичей в местечке Адамовке, Харьковской губернии. При святом крещении он получил имя в честь святого Архистратига Божия Михаила. Предки его с отцовской стороны были выходцами из Сербии. Один из предков — святитель Иоанн Тобольский был подвижником святой жизни, миссионером и духовным писателем. Он жил в первой половине XVIII века и причислен к лику святых в 1916 г.
Святитель рос послушным мальчиком, так что сестра его вспоминала как легко было родителям его воспитывать. Но, раздумывая о своем будущем, он не имел тогда еще определенного решения, не зная посвятить ли себя службе военной или гражданской. Чувствовал он непреодолимое стремление стоять за истину, которое воспитали в нем родители. Он одушевлялся примерами тех людей, которые отдавали свою жизнь за высокие и благородные цели.
Когда подошло время учиться, родители определили его в Петровский Полтавский кадетский корпус, посвященный, как говорил сам Владыка, «одной из славных страниц истории России». Учился он отлично, но не любил два предмета: гимнастику и танцы. В корпусе его любили, но он чувствовал, что ему надо избрать другой путь. Особенно тому способствовало общение с законоучителем кадетов протоиереем Сергием Четвериковым, известным автором книг о преподобном Паисии Величковском и о святых Оптинских старцах, и ректором семинарии архимандритом Варлаамом. День окончания кадетского корпуса Михаилом Максимовичем совпал со днем вступления на Харьковскую кафедру архиепископа Антония (Храповицкого).
Этот архипастырь всю жизнь вдохновлял церковно-настроенную учащуюся молодежь к духовной жизни. Услышав о юном Михаиле, о котором в церковных кругах заговорили, он хотел с ним познакомиться; архиепископ Антоний стал духовным руководителем молодого человека.
В Харькове Михаил поступил в университет на юридический факультет, который он закончил в 1918 году, и некоторое время служил в Харьковском суде в дни управления Украиной гетманом Скоропадским.
Но сердце будущего святителя стояло далеко от мира сего. Все время, свободное от занятий в университете, он проводил за чтением духовной литературы, особенно выделяя при этом жития святых. «Изучая светские науки, — говорил святитель Иоанн в своем слове при наречении во епископа, — я все больше углублялся в изучение науки из наук, в изучение духовной жизни». Бывая в монастыре, в котором жил владыка Антоний, Михаил имел возможность молиться у гробницы подвижника первой половины XVIII в. архиепископа Мелетия (Леонтовича), глубоко почитавшегося, но еще не канонизированного тогда угодника Божия. Душа молодого святителя уязвилась жаждой приобрести истинную цель и путь жизни во Христе.
Большое впечатление произвел на Михаила приезд в Харьков молодого епископа Варнавы (впоследствии патриарха Сербского), сердечно принятого архиепископом Антонием и повествовавшего о страданиях сербов под властью турок. Это было в январе 1917 г. перед революцией, когда у сербов, с которыми воевали Германия, Австрия и Турция, почти не оставалось свободной, не захваченной врагами территории. Отклик русских людей был единодушный. Епископ Варнава, впоследствии став Патриархом, с особой любовью оказывал гостеприимство и помощь иерархам Русской Православной Церкви Заграницей.
Русское лихолетие вынудило семью Максимовичей покинуть Родину и эвакуироваться в Югославию, где Михаилу удалось поступить на богословский факультет Университета святого Саввы и окончить его в 1925 г. Еще на последнем курсе Михаил в Белградской церкви был посвящен митрополитом Антонием во чтеца, а в 1926 г. им же в монастыре Мильково пострижен в монашество с наречением имени Иоанн в честь его дальнего родственника святителя Иоанна Тобольского и посвящен в иеродиаконы. На Введение во храм Пресвятой Богородицы того же года юный инок стал иеромонахом. В эти годы он был законоучителем в сербской государственной гимназии, а с 1929 г. стал преподавателем и воспитателем в сербской семинарии святого апостола Иоанна Богослова Охридской епархии в городе Битоле.
В Битоле святитель Иоанн снискал любовь своих воспитанников, и тогда же окружающим стали известны его духовные подвиги. Он постоянно и беспрерывно молился, ежедневно служил Божественную литургию, а если не служил сам, то причащался Святых Христовых Таин, строго постился и ел обыкновенно один раз в день поздно вечером. Святитель с особенной отеческой любовью внедрял в студентов-семинаристов высокие духовные идеалы. Они же первыми обнаружили его величайший подвиг аскетизма, замечая, что святитель никогда не ложился спать, а когда засыпал, то только от изнеможения и часто во время земного поклона в углу под иконами.
Епископ Николай (Велимирович) ценил и любил молодого иеромонаха Иоанна. Однажды перед уходом из семинарии он повернулся к небольшой группе семинаристов и сказал: «Дети, слушайте отца Иоанна; он — ангел Божий в человеческом образе». Сами семинаристы убедились в том, что отец Иоанн действительно жил ангельской жизнью. Его терпение и скромность были подобны терпению и скромности великих подвижников и пустынников. События из святого Евангелия он переживал так, как будто все это совершалось перед его глазами, и он всегда знал главу, где это событие описано, и когда нужно было, он всегда мог процитировать данный стих. Он знал характер и особенности каждого студента. У отца Иоанна был дар Божий — необыкновенная память. В любой момент он мог сказать, когда и как семинарист отвечал, что он знал и чего не знал. И это без каких бы то ни было записок. Для семинаристов он был воплощением многих христианских добродетелей. Они не замечали в нем недостатков, даже в его речи (легкое косноязычие). Не было никакой проблемы, личной или общественной, которую он не мог бы сразу разрешить. Не было вопроса, на который он не смог бы ответить. Ответ всегда был сжатым, ясным, полным и исчерпывающим, потому что он был по настоящему глубоко образованным человеком. Образование его, его «премудрость» зиждилась на самом прочном фундаменте — на страхе Божием. За своих семинаристов отец Иоанн молился усердно. Ночью он обходил кельи, проверяя всех. Выходя из комнаты он осенял спящего крестным знамением.
В первую неделю Великого поста отец Иоанн ничего кроме одной просфоры в день не вкушал, так же и на Страстной неделе. Когда наступала Великая Суббота его тело было полностью истощено. Но в день Святого Воскресения он оживал, его силы возвращались. На Пасхальной заутрене он ликующе восклицал: «Христос воскресе!» — будто Христос воскрес именно в эту святую ночь. Его лицо светилось. Пасхальная радость, которой сиял сам святитель, передавалась всем в храме. Это испытал каждый, кто был в церкви с отцом Иоанном в пасхальную ночь.
В 1934 г. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей принял решение возвести отца Иоанна в сан епископа Шанхайского, викарным архиереем Пекинской и Китайской епархии. Ничто не могло быть дальше от его помыслов, чем это, как видно из рассказа одной его знакомой по Югославии. Как-то встретившись с ним в трамвае, она спросила, по какой причине он в Белграде, на что он ответил, что приехал в город, так как по ошибке получил сообщение вместо какого-то другого иеромонаха Иоанна, которого должны посвятить во епископы. Когда же на другой день она опять его увидела, то он сообщил ей, что ошибка оказалась хуже, чем он ожидал, ибо именно его решили посвятить во епископы. Когда же он воспротивился, выставляя свое косноязычие, то ему сказали, что и пророк Моисей имел такое же затруднение. Посвящение состоялось 28 мая 1934 г. Святитель Иоанн был последним из посвященных митрополитом Антонием епископов.
Молодой епископ прибыл из Сербии в Шанхай в 1935 г. на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. На пристани собралось много людей, встречающих своего нового архипастыря. Здесь ожидало его дело строительства большого собора и разрешение создавшегося там юрисдикционного конфликта. Святитель Иоанн вскоре успокоил имевшее место нестроение и закончил постройку огромного собора в честь иконы Божией Матери «Споручницы грешных», а также трехэтажного приходского дома с колокольней. Он обращал особое внимание на духовное образование детей, сам преподавал Закон Божий в старших классах Коммерческого училища и всегда присутствовал на экзаменах по Закону Божиему во всех православных школах Шанхая. Он был вдохновителем и возглавителем постройки храмов, госпиталя, больницы для душевнобольных, приюта, домов для престарелых, общественной столовой, словом, всех общественных начинаний русского Шанхая. Святитель жил жизнью своей паствы. Он принимал прямое участие в жизни всех эмигрантских учреждений.
Однако, принимая такое живое и деятельное участие в столь многих светских делах, он был чужд миру. С первого же дня его пребывания в Шанхае святитель, как и раньше, ежедневно служил Божественную литургию. Где бы он ни был, он не пропускал богослужений. Однажды, от постоянного стояния нога святителя сильно опухла и консилиум врачей, боясь гангрены, предписал немедленную госпитализацию. Святитель отказался. Тогда русские доктора сообщили приходскому совету, что они отказываются от всякой ответственности за здоровье и даже за жизнь пациента. Члены приходского совета после долгих просьб и, даже грозя увезти его туда силой, заставили святителя согласиться, и он был отправлен в госпиталь. К вечеру, однако, в госпитале его уже не было и в шесть часов в соборе он служил всенощную, как всегда. Все суточные богослужения он совершал, ничего не пропуская, так что случалось, что на повечерии вычитывалось по пяти или более канонов, дабы почтить всех святых. Лишних разговоров в алтаре святитель не допускал и сам следил за тем, чтобы и прислужники вели себя как полагаегся, составив им правила поведения, которых он их строго, но ласково, заставлял придерживаться. После Литургии святитель Иоанн оставался в алтаре по два или три часа и как-то заметил: «Как трудно оторваться от молитвы и перейти к земному». По ночам бодрствовал. Никогда не ходил «в гости», но у нуждающихся в помощи неожиданно появлялся и, притом в любую погоду и в самые необычные часы. Ежедневно посещал больных со Святыми Дарами. Его часто можно было видеть в ненастную погоду, в поздний час, идущего по улицам Шанхая пешком с посохом в руках и в развивающейся от ветра рясе. Когда его спрашивали, куда он направляется в такую погоду, святитель отвечал: «да здесь недалеко, нужно навестить такого-то или такую-то». И когда его подвозили, то это «недалеко» зачастую было два-три километра.
«Заботясь о спасении душ человеческих, — говорил святитель, — нужно помнить, что люди имеют и телесные потребности, громко заявляющие о себе. Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах». Одно из проявлений такой любви было основание приюта в честь святителя Тихона Задонского для сирот и для детей нуждающихся родителей. Он создал приют, который за свое пятнадцатилетнее существование в Шанхае дал убежище многим сотням детей. Владыка сам собирал больных и голодающих детей с улиц и из темных закоулков Шанхая. Однажды одну девочку он привел в приют, «купив» ее у китайца в обмен на бутылку водки.
Прихожане Шанхайской епархии платили своему архипастырю чувством глубокой любви и уважения, как видно из следующей выдержки письма, написанного ими митрополиту Мелетию в 1943 г.:
«Мы — светские люди, миряне не касаемся его (святителя Иоанна) богословской начитанности, эрудиции, глубоко проникновенных апостольской верой поучений, произносимых почти ежедневно и нередко печатаемых. Мы — Шанхайская паства — будем говорить о том, что видим и чувствуем в нашем разноплеменном городе со дня приезда в него нашего святителя, что видим грешными глазами и что чувствуем нашим христианским сердцем.
Со дня его приезда прекратилось печальное явление разделения церквей; из ничего создался приют святителя Тихона Задонского, в настоящее время кормящий, обувающий и учащий 200 детей; постепенно улучшилось положение Дома Милосердия имени святителя Филарета Милостивого; больные во всех шанхайских госпиталях посещаются священниками, вовремя причащаются, а в случае кончины, и бездомные, отпеваются; умалишенные в госпитале далеко за городом навещаются им лично; заключенные в тюрьмах Сеттльмента и Французской концессии имеют возможность молиться в местах заключения за Божественной литургией и приобщаться ежемесячно; им обращено серьезное внимание на воспитание и обучение юношества в строго православном национальном духе; во многих иностранных школах наши дети учат Закон Божий; во все трудные моменты общественной жизни мы видим его, идущим впереди и защищающим нас и исконно русские устои до последней возможности, или же призывающим к жертвенности; все сектантские организации и инославные исповедания поняли и понимают, что борьба с таким столпом православной веры весьма трудна; наш святитель неустанно навещает церкви, больницы, школы, тюрьмы, учреждения светские и военные, всегда принося своим приходом ободрение и веру. Со дня его приезда ни один больной не получил отказа в его молитвах, личном посещении, а по молитвам святителя многие получили облегчение и выздоровление Он, как факел, освещает нашу греховность, как колокол будит нашу совесть, зовет нашу душу на подвиг христианский, зовет нас, как пастырь добрый, чтобы мы хотя на минуту отвлеклись от земли, житейской грязи, и возвели очи свои к небу, откуда только и приходит помощь. Он есть тот, который по словам святого апостола Павла, образ есть верным словом и житием, любовию и духом, верою и чистотою (1 Тим. 4, 12)».
Во время японской оккупации, после того как два председателя Русского эмигрантского комитета были убиты и страх охватил русскую колонию, святитель Иоанн, несмотря на несомненную опасность, объявил себя временным главой русской колонии.
В 1945 г. был избран новый Патриарх Московский Алексий I (Симанский). Некоторые иерархи Русской Зарубежной Церкви признали это избрание и перешли в юрисдикцию Московской Патриархии. Владыка Иоанн остался в подчинении Зарубежному Синоду. Вскоре он был возведен в сан архиепископа. Китайское гоминьдановское правительство и городские власти признали его главой Русской Православной Церкви в Китае.
Чудотворная сила молитв и прозорливость святителя Иоанна были известны в Шанхае. Случилось, что святителя Иоанна срочно вызвали причастить умирающего в больнице. Взяв Святые Дары, святитель отправился с другим священнослужителем в госпиталь. По прибытии туда они увидели молодого и жизнерадостного человека, возрастом 20-ти с лишним лет, играющего на гармошке. Он уже поправился и скоро должен был покинуть госпиталь. Святитель подозвал его со словами: «Хочу сейчас тебя причастить». Молодой человек тотчас же подошел к нему, исповедовался и причастился. Изумленный священнослужитель спросил владыку Иоанна, почему он не пошел к умирающему, а задержался с очевидно здоровым молодым человеком. Святитель ответил очень кратко: «Он умрет сегодня ночью, а тот, который тяжело болен, — будет жить еще много лет». Так и произошло. Подобные чудеса Господь проявлял через Своего угодника и в Европе, и в Америке.
В конце 1940-х гг. с приходом к власти коммунистов русские в Китае были вынуждены опять бежать, большинство из них через Филиппины. В 1949 г. почти 5 000 беженцев из Китая находилось в лагере Международной Беженской Организации на острове Тубабао. Жили они там в палатках, в самых примитивных условиях. Сюда же были перевезены все дети приюта, были и старики и больные. Жили постоянно под угрозой страшных ураганов, так как остров находится на пути сезонных тайфунов, которые проходят через эту часть Тихого океана. Во время 27 месячного периода жизни русских в лагере остров только раз был под угрозой тайфуна, который, однако, переменил курс и обошел его. Святитель каждую ночь обходил весь лагерь и осенял его крестным знамением со всех четырех сторон. После того, как лагерь был почти весь эвакуирован и люди разъехались по разным странам, налетел страшный тайфун и разрушил лагерь до основания.
Неоднократно приходилось святителю Иоанну являться перед представителями гражданской власти, чтобы хлопотать о благополучии русских беженцев. Владыке Иоанну посоветовали лично похлопотать в Вашинг-тоне, чтобы все в лагере смогли переехать в Америку. Он полетел в Вашингтон и, вопреки всем человеческим препятствиям, добился того, что исход его паствы был осуществлен.
В 1951 г. архиепископ Иоанн был назначен возглавлять Западно-Европейскую епархию. О нем писали из Парижа: «Он живет уже вне нашей плоскости. Недаром говорят, что в одной из парижских католических церквей священник сказал, обращаясь к молодежи: вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. К чему вам теоретические доказательства, когда сейчас по улицам Парижа ходит живой святой — Saint Jean Pieds (Святой Иоанн Босой)».
Святитель Иоанн собирал сведения о некоторых древних святых, почитаемых на Западе, но забытых на Востоке. Благодаря знанию языков и прежде всего личным примером благочестия, святитель Иоанн привлек к Православию многих французов, голландцев и других европейцев. Такое миссионерское значение имело его пребывание в Европе.
Осенью 1962 г. владыка Иоанн прибыл на свою последнюю кафедру и опять, как много лет назад на свою первую кафедру, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Сперва он прибыл в помощь состаревшемуся и заболевшему старцу архиепископу Тихону, а после его кончины (17 марта 1963 г. ст. ст.) святитель Иоанн стал правящим архиепископом Западно-Американским и Сан-Францисским. Снова прибыл святитель в недостроенный храм, посвященный памяти Пресвятой Богородицы, и опять, как и тогда в Китае, нестроения терзали Церковь. Прежде всего необходимо было возобновить и завершить совершенно приостановленное (в связи с недостатком средств и резкими разногласиями, парализовавшими церковную общину) строительство нового кафедрального собора в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость». Господь послал эту милость святителю, тяжело переживавшему несогласие, но продолжавшему как молитвенный подвиг, так и неустанное наблюдение за строительством, одушевляя всех на жертвенный труд.
Много пришлось ему терпеть в это время, даже необходимость явиться в американский гражданский суд. Последние годы его жизни были исполнены горечью клевет и преследований. Иногда святитель Иоанн возбуждал в людях зависть, нарекания или же недоумения, когда он поступал с людьми, строго придерживаясь церковных правил.
В 1964 г. строительство самого большого храма Русской Зарубежной Церкви в Америке, украшенного пятью золотыми куполами, было в основном закончено. Воздвижение крестов было предварено торжественным крестным ходом при огромном стечении народа. Крестный ход чуть не был отменен из-за проливного дождя, но святитель с паствой без всякого сомнения вышел и с пением пошел по мокрым улицам города. Дождь перестал. Перед новым собором освятили кресты и при воздвижении главного креста просияло солнце и на ярко блестящем знамении Христа почил белый голубь. Это видимое торжество возносящихся православных крестов было завершительным победным событием в жизни святителя на земле.
Сопровождая Курско-Коренную чудотворную икону Пресвятой Богородицы в Сиэтл, святитель Иоанн 19 июня (ст. ст.) 1966 г., отслужив в Никольском соборе Божественную литургию, оставался еще три часа в алтаре. Затем, навестив с чудотворной иконой духовных чад около собора, он проследовал в комнату церковного дома, где останавливался. Вдруг послышался грохот, и прибежавшие увидели, что владыка лежит на полу и уже отходит. Его посадили в кресло, и он перед чудотворной иконой предал душу Богу.
24 июня (ст. ст.) в Соборе Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» в городе Сан-Франциско состоялось торжественное отпевание святителя Иоанна. Отпевание началось в 6 часов вечера и закончилось, вследствие множества людей, прощавшихся с почившим архипастырем, лишь в первом часу ночи.
Шесть дней лежало тело святителя в открытом гробу и, несмотря на жаркую летнюю погоду, не ощущалось от него ни малейшего запаха тления и рука его была мягкой, неокоченевшей. И это несмотря на то, что ничего с его телом в похоронном бюро не было сделано. Невольно вспоминались слова епископа Игнатия (Брянчанинова) в его «Размышлении о смерти»: «Видел ли кто тело праведника, оставленное душою? Нет от него зловония, не страшно приближение к нему: при погребении его печаль растворена какой-то непостижимой радостью». Все это, по словам того же святителя Игнатия, есть верный признак, что «почивший обрел милость и благодать у Господа».
По блаженном преставлении своем святитель Иоанн, как и при жизни, подавал обращающимся к нему с верою различные исцеления и чудотворения. Люди, в тяжелый момент жизни, когда никакие земные силы не в состоянии помочь беде, обращались к ходатайству его перед Господом. Присылаемые письма, так же как и записочки с именами, клались под митру на гробнице святителя, и многие получали ожидаемую помощь.
Осенью 1993 г. архиепископу Западно-Американскому и Сан-Францисскому, вместе с комиссией, составленной еще из двух архипастырей, было поручено Архиерейским Синодом Русской Зарубежной Церкви освидетельствовать останки святителя Иоанна. Вечером 28 сентября (ст. ст.) после панихиды, отслуженной членами комиссии в усыпальнице архиепископа Иоанна, была снята крышка саркофага. Присутствующие вынули из него металлический гроб святителя и заметили, что во многих местах он совершенно проржавел. Со страхом Божиим и с молитвой открыли гроб. Лицо святителя было закрыто, и все сразу обратили внимание на его светлые, нетленные руки. Помолившись, открыли лицо святителя, и все увидели нетленный лик Богом прославленного святого.
Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви, заслушав сообщение комиссии о результатах обретения, благословил продолжать труды по подготовке к прославлению святителя Иоанна, которое было назначено на 19 июня (ст .ст) — день его блаженной кончины.
Прославление в лике святых святителя Иоанна, архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, состоялось 19 июня (2 июля) 1994 г.
Определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 24—29 июня 2008 г., святитель Иоанн прославлен в лике общецерковных святых.
Молитвами святителя Иоанна да сохранит Господь нас грешных от всякого зла, да укрепит нашу веру и да поможет нам идти верным путем ко спасению.
