5 декабря 2008 года отошел ко Господу Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
Народ прощался с ним в восстановленном по его благословению, его заботой Храме Христа Спасителя.
Это были народные похороны.
Наша история не помнит таких похорон со смерти И.В. Сталина.
Народ многого может не знать, но душу его не обманешь. Народ, как дитя, чувствует, когда его любят. И на любовь, на заботу отвечает своей любовью, своей благодарностью.
Народ показал этим прощанием, что он хочет правды. Что он ценит самоотверженность и порядочность, ценит веру и патриотизм.
Народ показал, что он хочет отца. Настоящего. Любящего. Любимого.
Когда на Поместном Соборе нашей Церкви в 1917 году решался вопрос о восстановлении патриаршества, один из крестьян сказал просто:
– У нас нет больше царя, нет отца, которого мы бы любили, Синод любить невозможно, а потому мы, крестьяне, хотим Патриарха.
У нас тоже нет царя. Но у нас был Патриарх. И народ любил его, как отца.
Эта общая вера, общая молитва – Патриарха за народ и народа за Патриарха – сроднили нас с ним. И потому эта утрата коснулась сердца. Мы ощутили это родство, это сыновство.
Проявилось очевидное, казалось бы: общая литургическая молитва, общая Чаша соединяет людей связью самой прочной, неумирающей.
В дни прощания с Патриархом вспоминалось именно служение святителя Тихона, Патриарха Московского и Всероссийского, перед мощами которого в день его интронизации Патриарх Алексий II совершил своё последнее богослужение. Тогда тоже было смутное время, и тоже – вера, молитва, спокойствие, доброта, великое внутреннее равновесие, самоотверженная забота о пользе Церкви, дух любви и смирения. То есть всё противоположное духу революционному.
Это и раздражало его критиков: почему, мол, он молчит, почему бездействует, почему не противостоит власти?
А он-то как раз не бездействовал. Он был великий труженик. Он просто трудился иначе.
Триста литургий в год!
Когда раздавался этот ропот, старец Троице-Сергиевой Лавры иеросхимонах Моисей (Боголюбов; +09.12.1992 г.), с досадой говорил:
– Ну что же они против Патриарха? Ведь нам же нужно царя выбирать!
А кто будет помазывать на царство? Конечно, Патриарх.
И чтобы нам была дана эта милость, нам нужен дух смирения, сыновнего послушания.
Мы проходили с ним экзамен на готовность к монархии.
Он был великим строителем. О любил повторять слова из Библии: Время разбрасывать камни, и время собирать камни (Еккл. 3, 5), добавляя, что ныне – время собирания камней.
Это – его заповедь: консерватизм больше строит, чем любая революционность.
Революционный дух всегда связан с неверием и маловерием.
Вера, твердая вера в Бога рождает великий консерватизм.
Первая часть жизни будущего Патриарха прошла в Таллине. Старый Таллин – это был очень тихий город даже и в советское время. Вековая тишина его узеньких улочек с крошечными, почти не существующими тротуарами, древними домиками с островерхими крышами, словно из сказок Андерсена… Но каким же тихим этот город должен был быть, как говорили местные жители, «в эстонское время» – в юные годы будущего первоиерарха! Он набирался там тишины – на будущие бурные годы своего служения. Она в нём навсегда осталась.
Он шёл на компромиссы не ради выгоды, а ради мира, ради пользы Церкви, страны. Так, как сказал святитель Тихон: «Пусть моё имя погибнет в истории, лишь бы Церкви была польза».
И он был, как Патриарх Тихон, твёрд там, где нельзя было идти на компромисс – как это было в вопросе о «екатеринбургских останках».
Более тяжёлого креста, чем крест Патриарха Русской Церкви, на земле, наверно, нет. Разве только крест Главы Государства Российского с ним сравнится.
Но каких милостей Божиих он сподобился за те 18 лет!
Чудеса происходили непрерывно.
10 июня 1990 года состоялась его интронизация.
14 июня – прославление святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Это сейчас для нас привычны его иконы в храмах, его почитание. А в советское время его имя было запрещено – как и имена многих других «реакционеров», включая и Патриарха Тихона.
Вскоре, 27 июля, по ходатайству Патриарха Алексия II была возвращена в Коломенское Державная икона Пресвятой Богородицы.
Святейший почитал эту икону, служил в день её явления, как и во многие другие праздники икон Божией Матери: Всех скорбящих радость, Споручница грешных, Нечаянная радость… Чувствовалось, что он очень опирается на помощь Заступницы Усердной.
В конце того же, первого года его патриаршества, великая радость была дарована с небес нашей Церкви, её новому предстоятелю – неожиданное обретение святых мощей преподобного Серафима Саровского.
Может быть, одним из самых счастливых дней в жизни Патриарха был день 1 августа 1991 года, когда в Дивеево, на паперти Троицкого собора, в который накануне вечером была торжественно внесена рака со святыми мощами преподобного Серафима, Святейший с архиереями и духовенством под ярким солнцем и ослепительно голубым небом служил Божественную литургию. А потом, после крестного хода вокруг собора с мощами, с пением стихир Пасхи, возгласил:
– Христос воскресе!
Перед этим в Арзамасе, где стояли мощи святого для всенародного поклонения (так это было внове – весь народ шел в храм!), на пресс-конференции Патриарх сказал о преподобном Серафиме:
– Он был носителем особой любви к людям. И эту любовь он черпал в радости Воскресения Христова. Воскресение Христово – основа нашей веры. Преподобный Серафим был носителем этой пасхальной радости в течение всей своей жизни… Я убеждён, что второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского как никогда важно именно сегодня, когда у нас нетерпимость, противостояние, озлобленность.
Любимыми словами Святейшего, которые он чаще всего тогда повторял, были слова саровского старца: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи».
На той пресс-конференции он назвал важнейшей задачей – избавить наш народ от разрушительного зуда.
– Надо возрождать русскую деревню, – сказал ещё Патриарх. – И одна из форм возрождения её – возрождение монастырей, где был высокий уровень сельского хозяйствования.
То были особые дни… Мы помнили пророчество преподобного Серафима о том, что он своими мощами придёт в Дивеево, воскреснет – а там и конец всему.
Святейший сказал тогда, что мы должны трудиться, делать всё для России, даже если бы оставались последние часы до самого конца.
Он всегда стремился к людям, к народу. И лежать решил среди людей – в Елоховском соборе.
В те годы, когда народу жилось особенно трудно, в одной из поездок по стране простые люди его попросили:
– Ваше Святейшество, помолитесь, чтобы Господь дал нам терпения.
– Ведь могли попросить похлопотать о каких-то материальных благах, – рассказывал Святейший. – Нет – о терпении. Такому народу надо в ноги поклониться!
19 февраля 1992 года в Донском монастыре неожиданно были обретены святые мощи святителя Тихона, Патриарха Всероссийского.
24 мая 1992 года, в день святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, делегация нашей Церкви, объехав многие славянские земли, доставила из Иерусалима в Москву, в Кремль, Благодатный огонь. На ступенях Успенского собора Святейший встретил его.
Вот запись того времени:
«Божественная литургия в Успенском соборе. Многолюдный крестный ход с Благодатным огнем, с иконами кремлёвских соборов, под звон колокольни Ивана Великого, во главе со Святейшим Патриархом (когда он поравнялся с нами, мы услышали, как он запел тропарь Успению Божией Матери: В Рождестве девство сохранила еси…) Крестный ход со множеством духовенства в сверкающих на солнце облачениях направился от Успенского собора к Спасской башне. Проходим сквозь недоступные православному народу 75 лет Спасские ворота (словно мы уже не на земле, словно уже закончилась наша земная жизнь, какое чудо!) На Красной площади возле мавзолея – красные советские флаги, портреты Ленина, – кому-то это торжество света, эта пасхальная радость, увы, не по душе. Звонит колокольня собора Покрова Божией Матери (св. Василия Блаженного), мимо которого выходим на Варварку. По сторонам улицы – женщины в ярких народных костюмах. Весь крестный ход поёт: Христос воскресе из мертвых… На Варварской площади (бывшей – Ногина, теперь – Славянской) – сверкающие на солнце трубы оркестра военных моряков, гирлянды разноцветных шаров, горящие буквы «СВЕТ МIРУ». Взлетающие ввысь ракеты фейерверка, голуби, выпущенные в яркое голубое небо… В постамент только что открытого памятника святым равноапостольным Кириллу и Мефодию работы Вячеслава Михайловича Клыкова торжественно водружён светильник с Благодатным огнем. Слова Патриарха об историческом рубеже, которым является этот день…»
В начале этого же года, на Богоявление, мы собрались в Троице-Сергиевой Лавре в келье отца Моисея, он сказал: «Надо армии помогать», – и изрёк свою формулу: «Если армия соединится с Церковью, Россия будет непобедима». Начали тут же писать первую статью об этом: «На острие меча», – которая была вскоре опубликована в «Русском Вестнике», положила начало книге «Православие. Армия. Держава». Со старцами Лавры, с архимандритом Кириллом (Павловым), с отцом Валерианом Кречетовым тогда думали, искали пути: что и как делать?
1 июня, в день памяти святого благоверного князя Димитрия Донского («Случайность – это псевдоним, под которым Бог действует в мiре», – говорил Паскаль), мы, трое мiрян, встретились с одним из наших генералов, который посоветовал:
– В армии всё решается сверху. Если Патриарх встретится с министром обороны, они договорятся, примут решение – мы будем исполнять.
И мы поехали в Чистый переулок.
Приезжаем – к Патриарху очередь посетителей.
Видим, как из подъезда выходят различные важные особы. Прямо чуть ли не физически ощутилось то давление, которое испытывает на себе Патриарх.
Ждём и ждём. Тут же, в подвале, монахини нас заботливо покормили. Спрашиваем их:
– Как ваши имена, за кого помолиться?
Они говорят – скромно, искренне:
– Молитесь лучше за Святейшего.
Наконец, пошёл народ: офицер из Севастополя, монахини какого-то монастыря… Подумалось: «Насколько же теперь, наверно, легче ему стало…»
А наша очередь всё не подходит.
И вот уже к подъезду Патриарха подают его машину – сейчас он поедет в Елоховский собор служить всенощную накануне дня своего небесного покровителя.
Святейший выходит. Бросаемся к нему за благословением. Он спрашивает:
– Кто вы и откуда?
Показываем ему газету «Русский Вестник» с фотографией, на которой Патриарх запечатлен с нашим офицером. А одновременно – одним предложением, на одном вдохе:
– Ваше Святейшество! Генерал Филатов сказал сегодня, что хорошо бы вам встретиться с министром обороны для решения вопроса о взаимодействии Церкви и Армии.
Святейший молчит.
Общаясь со старцами, мы уже знаем, что на такие вопросы мгновенно не отвечают…
Пауза длится.
И тут один из нас спрашивает у нёго четко:
– Ваше Святейшество! Так будем встречаться с министром обороны?
И Святейший отвечает ещё более чётко:
– Да!
Садится в машину и уезжает.
А нам больше ничего и не надо!
Мы – на Арбат, в приемную министра обороны, с этим сообщением. Что с нас взять – что там, что здесь? Мiряне, гражданские люди! Дежурные офицеры удивляются:
– Вас что, сюда по бородам пускают?
Потом – ещё раз в Чистый, и ещё на Арбат… Передали из Лавры для министра икону преподобного Сергия – благословение отца Моисея, нательные крестики от отца Валериана. Полковник в приёмной министра, оказалось, давно венчался…
Святейший тот разговор, конечно, запомнил. Когда общались потом на эту же тему с владыкой Арсением, викарием Патриарха, в его тогда крохотной комнатке-приемной, узнали, что Святейший спрашивал у него:
– А кто это, генерал Филатов?
При этом мы столкнулись с сильным противодействием делу единения Церкви и Армии со стороны ельцинской администрации. Но куда ей против рожна?
И вот в 1994 году состоялась встреча Патриарха с министром обороны, было подписано соглашение о начале взаимодействия Церкви и Армии.
Потом было освящение храма преподобного Ильи Муромца и великомученицы Варвары в штабе Ракетных войск стратегического назначения под Москвой, совещание в поддержку ядерной мощи нашей армии в Даниловом монастыре, конференции в Военной академии генерального штаба, многое другое…
О том, насколько важно это единение, мы ещё раз убедились, когда вручили протоиерею Николаю Гурьянову книгу «Сим победиши!» – с воином, держащим икону Божией Матери, на обложке. Батюшка взял книгу и стал, улыбаясь, ею нас благословлять – и несколько раз давал к обложке с иконой приложиться.
В 1995 году Святейший Патриарх благословил начать восстановление храма Христа Спасителя – и завершить к 2000 году.
Это было удивительно: как, всего за пять лет? Его строили двадцать лет, двадцать лет расписывали… Но, раз Патриарх благословил – значит, с Божьей помощью будет к 2000 году храм.
31 декабря 1999 года состоялось его малое освящение, перед которым Святейший сказал:
– Сегодня утром мне позвонил Борис Николаевич Ельцин, пригласил приехать к нему и в моем присутствии передал исполнение обязанностей президента Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину.
Он был самым авторитетным человеком в стране. Именно он, как никто, оказывал положительное влияние на власть. Его добрым отношением дорожили, боялись потерять его расположение больше самой острой критики.
Он считал, что больше добра можно сделать не обличением, а терпеливым созиданием, не раздором, а примирением.
Он оказался прав.
Его великие труды дали свои плоды.
Народ стал лучше, народ стал ближе к Богу.
Один Господь знает, скольких наших соотечественников его улыбка привела к храму.
В то время, когда многие люди почти ничего не знали о церковной жизни, по этой улыбке, по его глазам они узнавали о том, что у них есть Мать – Церковь.
Сегодня мы оглядываемся на годы его патриаршества, на эту совершенно неповторимую эпоху в жизни Церкви и страны. С завершением земного пути Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II она вставала перед нами в её величии. И мы вновь убеждались, как Господь милостив к нам. Как Он точно выбирает именно того, кто нужнее всего Церкви, народу в своё время.
Во дни прощания со своим Великим господином и отцом Россия стала старше, стала умнее, стала чище. Россия слезами умылась.
