Советы приходящим в храм

Наш адрес

140130, Московская обл., Раменский г.о., д.п.Кратово, ул.Нижегородская, д. 17

тел. (495) 556-10-43,

(925) 654-19-11

Схема проезда

Воспоминания

03.05.18

Протоиерей Николай Булгаков

Он горел!

 

Воспоминания о священнике Алексии ГрачёвеgrachevyСвященник Алексий Грачёв с матушкой Ириной в день иерейской хиротонии. 7 апреля 1990 г.

 

 

В советские годы, в середине 80-х годов, когда и в самой смелой фантазии представить себе было невозможно, что вскоре один за другим будут открываться старые, тем более строиться новые храмы, в селе Алексино – час сорок пять минут на электричке с Белорусского вокзала до Партизанской, потом два с половиной километра полем до храма Покрова Божией Матери, – собирались верующие москвичи, в основном молодые, на службу, сами пели, читали. Здесь шла уставная служба – даже кафизмы читались полностью, как в монастыре. Отец Василий смотрел через окно в подзорную трубу в поле: кто показался там, вдалеке, направляясь к храму с электрички. Приносили в рюкзачках еду, после всенощной оставались ночевать в домике при храме, спали в два этажа. Днем готовили очень вкусный обед, собирались за длинным столом и, главное, отводили душу в общей православной беседе с батюшкой – ныне покойным протоиереем Василием Владышевским (Царство ему Небесное!) Одесную настоятеля за этим удивительным столом неизменно сидел регент здешнего хора Александр Торик, ныне протоиерей.

 

В Алексинский храм с приделами святителей Николая и Алексия приезжал и молодой московский врач-микропедиатр – специалист по первым дням жизни младенца – Алексей Грачёв, который работал в московском родильном доме. Приезжали многие другие молодые люди, едва ли не все они ныне – священники.

Как это и допускается по правилам нашей Церкви, Алексей в роддоме сам крестил детей, когда ребенок мог умереть, не дождавшись священника: чтобы не терять времени, не думать, всех мальчиков – Иванами, всех девочек – Мариями.

– У меня, – говорил он, – есть много крестников – детей, которых я крестил в разные годы моей практики. Некоторых детей – буквально в последнюю секунду, перед самым последним вздохом. У меня была для этого с собой святая вода. Я почти всем мамам потом сказал, что их ребенок крещен, с таким-то именем, они имеют возможность церковно молиться за них, поминать их в храме. Конечно, для матери это утешение. А некоторые даже не знают, что он у них крещеный. Главное – Господь знает. Это милость Божья – что Господь сподобил их окрестить. Я чувствую, что это мне помогает в моей жизни. По молитвам этих детей Господь меня хранит. В этом тоже некий перст Божий. Может быть, благодаря их молитвам Господь и призвал меня в сан священства…

Алексей рукоположился одним из первых алексинских молодых людей, в Благовещение, которое в 1990 году совпало с Лазаревой субботой, стал служить в храме Рождества Богородицы в Крылатском, где перед этим отец Василий отслужил на паперти полуразрушенного храма первый молебен.

В конце этого же года в одном православном братстве мне предложили редактировать журнал «Русская семья». Я стал готовить номера и решил, что из номера в номер в нем будут идти беседы врача-священника Алексия Грачёва «Когда болеют дети». Сказал ему о журнале, об этой идее, а он:

 – Поезжай в Лавру, к отцу Кириллу за благословением.

Научил меня, как, когда, куда войти, и я поехал.

Страшно было, конечно. Во время всенощного бдения под зимний праздник святителя Николая вхожу в крошечный алтарь Серафимовского придела в трапезном храме, где исповедует отец Кирилл, стою ни жив ни мертв и думаю: «Я – в Лавре, в алтаре… Выше – только небо!»

Отец Кирилл благословил меня – и отец Алексий, как все мы в таком случае, сказал:

– Ну, всё.

Мы с ним встретились 2-го июля 1991-го года для первой беседы – когда его семья была на даче, появился свободный день. И вот из «расшифровки» этой первой диктофонной записи я стал составлять первые беседы врача-священника.

Журнал тогда не получился – вскоре после этой нашей встречи всё и распалось. Но остались от того благословения, от того собирания журнала две книги: «Когда болеют дети» и «Непридуманные рассказы» Лидии Сергеевны Запариной – рукопись ее мне передали в то же время (прежде эти прекрасные рассказы ходили только в православном самиздате). В тот год стала выходить замечательная газета «Русский Вестник» (в самую точку! – радовались мы). Теперь еще выходит журнал «Русский дом» – во многом тоже с той же идеей, что и «Русская семья». Так что, может быть, и в это вложилось благословение Божие, данное тогда, в праздник святителя Николая, в Троице-Сергиевой Лавре отцом Кириллом.

Сделав, смонтировав по «расшифровке» очередную беседу, которую из нас прямо-таки вытягивала тогдашняя сотрудница «Русского Вестника» Татьяна Геннадьевна Кислицына (спаси ее Господи!), нужно было еще найти время отцу Алексею, чтобы нам сесть за окончательное редактирование ее – у отца Алексея, мягко говоря, времени никогда не было, мы работали и после его вечерней службы, иногда он подвозил меня на последний вагон метро, как-то и вагон метро отправлялся в парк, я шел пешком оставшуюся часть пути среди ночи – в общем, была очень такая студенческая, живая работа над этими беседами (у него был вообще такой, очень живой, очень радостный всегда, студенческий тонус, они и жили одно время с семьей у метро «Студенческая»). Мы работали тут как два редактора – вместе искали слова, он тоже правил текст, дописывал. Однажды одну беседу (кажется, пятую) взялся переписывать заново. Потом, после работы, чтобы немного отдохнуть, он сел за руль, и мы поехали на Москву-реку купаться (каждый раз, проезжая мимо этого места в Успенском, вспоминаю тот наш чу?дный бросок из города в воду, на траву, в яркое лето).

А потом, Великим постом 1992 года, 4 апреля, была самая первая служба в Рождествено, близ разрастающегося Митино, в холодном храме Рождества Христова, куда отца Алексея назначили настоятелем. В алтарь принесли кованый семисвечник без лампад, вставили семь свечей. Отец Роман (Тамберг) говорил первую проповедь после Литургии…

Дома у отца Алексея то и дело звонил телефон. Подняв трубку, если было что-то серьезное, он тут же впивался в эту ситуацию и говорил свое отрывистое: «Так… так…» – думая только о том, что? нужно делать и как (делать – не делать, ­– об этом речи не было).  Постоянно давал советы родителям.

Как-то по дороге в Алексино к отцу Василию я держал у его рта диктофон, а он вел машину и наговаривал беседу на очередную тему.

А когда меня рукоположили и я уехал в свой приход в Жуковский,  на противоположную от Москвы сторону, – то и вовсе мы перестали видеться.

И все-таки решили продолжать работу.

Когда Андрей Валерьевич Сушков, работавший тогда в «Русском Вестнике», предложил издать опубликованные в газете пять бесед в виде брошюры, мы очень удивились: да ведь это же только самое начало книги! Думали даже: издавать, не издавать?.. Идея была у отца Алексея – сделать «православного Спока». Он хотел дать все темы по порядку: беременность, роды, кормление… Мыслей, тем для бесед было много. Например, о том, как воспитывать и растить так называемых тяжелых детей, против родов в воде. Была и тема: «Смерть в семье». Она осталась в «расшифровке» тоже не «смонтированной» – мы говорили на самой первой нашей встрече об этом, думалось: это еще не скоро, где-то в конце книги будет. Но получилось иначе…

Я считал, что не нужно ждать многих бесед, тем более окончания всей книги для нового ее издания – книга и так переиздается постоянно, так что будем добавлять новые беседы по мере их готовности. И тогда мы подготовили одну беседу на тему: «Ребенок и пост». (Как мы с ним смеялись, рабочее название ее было: «Не умрут ли дети от поста?» – чтобы успокоить взрослых, особенно бабушек).

 И, наконец, наша самая последняя встреча для работы над этой, шестой беседой осенью 1997 года.

Мы говорили с ним тогда о многом: о нашем сегодняшнем дне, о прошлом. О том человеке, о ком всё больше стали тогда говорить между собой русские священники, да и не только священники. О ком нам рассказывал еще отец Василий – то, чего мы нигде никогда не читали и не слышали. Отец Алексей сказал:

– Да, Сталин был гигант…

И вот он провожает меня на «Тушинскую» на машине из своего храма Рождества Христова в Рождествено, я держу диктофон – последние его добавления, вошедшие в эту, шестую беседу, которая вышла в издании книги уже после 4-го мая 1998 года.

Когда его не стало здесь, думал: как мне теперь доводить до конца всё одному? Ведь он всегда вносил в текст на последнем этапе что-то еще. Однажды спросил у отца Николая Гурьянова – и он благословил меня заканчивать книгу одному. Уже и отца Николая здесь нет, а я, грешный, так до сих пор этого и не сделал. Каюсь перед всеми вами, перед отцом Алексеем, что до сих пор не довел до издания всё то, что еще хранится, что осталось от наших бесед, Бог даст, смогу сделать это (прошу ваших молитв об этом).

Ведь книга нужна! Всё время вспоминаю на крестинах, на проповедях слова отца Алексея о посте для детей, например, – дай Бог это записать, издать.

Столько дел – такое удивительное время даровал нам Господь! – кажется, на три, на пять жизней… А жизнь такая короткая.

Когда он показывал мне свой храм в Рождествено, отопление с подводной лодки, которое он в нем установил, когда мы лазили с ним на колокольню, с которой открывалось всё его приходское хозяйство, я думал: «Горит! Он горит!..» Как свеча.

Мы должны были с ним созвониться в понедельник 4 мая – условиться о встрече на следующий день, чтобы он последний раз посмотрел новое издание книги, шестую беседу, и отдать книгу в печать. Я сидел вечером за машинкой в храме в Жуковском, в маленькой келье-бойлерной за алтарем, заканчивал самые последние строки этого, нового издания. И вдруг мне звонят…

– Как же так?! Мы же должны были завтра встретиться…

Позвонил матушке Ирине – а она еще ничего не знает! Как сказать?! Говорю – мол, что-то случилось… И она – как еще из той, прошлой жизни, до черты:

– Да, вот и мобильный его не отвечает…

Вышел в пустой храм, разжег кадило, стал служить литию, еще не до конца веря в то, что произношу…

Когда было отпевание 7 мая, я передал полностью готовую, самую точную, самую полную рукопись книги «Когда болеют дети» наместнику Данилова монастыря архимандриту Алексию, возглавлявшему отпевание (отец Алексей хотел, чтобы книга вышла именно там), и она вышла до сорокового дня.

Когда в 1987 году я написал первую публицистическую православную статью – когда стало чуть-чуть развидняться после цензурной ночи, запрещающей всякое слово от имени веры (статью эту и тогда не напечатали), – отец Алексей подарил мне замечательный японский автоматический карандаш с тонким стержнем (таких у нас тогда еще почти не было). Я очень полюбил этот карандаш, очень берег – когда забыл его у друзей в Бельгии, просил мне его прислать, и через Эстонию он ко мне вернулся.

– Ты к этому карандашу относишься, будто это что-то!.. – сказал он.

Но ведь и правда: прошло семнадцать лет, а я им и сейчас пишу эти строки. Ни один подобный предмет до этого времени не сохранился, а это – как его благословение тогда, в самом начале, писать для Церкви. Дай Бог, им и закончить то, что мы тогда с такой радостью делали для того, чтобы люди через любовь к детям приходили и к любви к Богу, к вере.

Однажды отец Алексей рассказал:

– На последней встрече ко мне подошла одна раба Божия и сказала, что благодаря нашей книге она оставила ребенка, не стала делать аборт.

– Да, – говорю, – может, этот младенец, этот человек потом замолвит словечко за нас, грешных.

 А он, улыбаясь:

– Да, может, он будет тем Лазарем, который, омочив перст в воде, коснется нашего языка и остудит его.

А я еще подивился: как  легко он говорит об этом, смеясь, – о наших будущих адских муках…

Дай Бог, не зря была эта легкость!.. Дай Бог, он миновал их, минует навеки! Дай Бог, чтобы ему там было весело и легко: как радостно, как легко, как весело было его поющей душе с Богом, с детьми – здесь.

2004 г.

 


Советы приходящим в храм

Наш адрес

140130, Московская обл., Раменский г.о., д.п.Кратово, ул.Нижегородская, д. 17

тел. (495) 556-10-43,

(925) 654-19-11

Схема проезда

Поиск по сайту

Наш баннер