По-настоящему, не на словах только, простить человека до конца бывает иногда очень трудно. Хотя даже и на словах – просто сказать «прости» – тоже бывает не просто. Легче бывает, если быть заранее готовым при всяком затруднении, как учат нас святые отцы, сказать «прости».
Но и это, бывает, не помогает. Особенно если нам нанесена какая-то действительно горькая обида, которая нас глубоко ранила. Такое иной раз помнится чуть ли не всю жизнь. Более того, бывает, человека уже нет в живых, а мы всё не можем его простить. Всё вспоминается: ну как же так можно было сделать, это же было так несправедливо, так жестоко… Мы так страдали… Было сделано прямое зло!
Бывает, да. И хотелось бы простить, и никак… Некоторые иногда так и говорят: «Нет, я не могу простить». Это же вроде бы значит – посчитать зло добром? Как будто его и не было? А оно было… Ещё как.
Мы хотели ему одного добра, а он в ответ…
Это особенно нам тяжко пережить. Особенно если мы забываем про духовный закон, говорящий, что диавол мстит людям не только за каждое доброе дело, но даже и за добрые намерения (которые Господь, напротив, по святителю Иоанну Златоусту, целует).
И что во всех этих случаях делать?
Можно сразу подумать: «А я? А я ничего такого никогда никому не делал?»
Делал, конечно. Ну, так что же осуждать другого, а не себя? Это для меня важнее – то, что делал я, за это мне отвечать. Так что лучше покаяться.
Покаяние – первый шаг для выхода из любого затруднения. Так и поется в тропаре блаженной Ксении Петербургской: …избави нас от всякаго зла покаянием.
То есть надо вспомнить про Бога: отвечать придется перед Ним, каждому. И тут уже будет ни до чьих грехов, кроме своих. И чужие грехи, даже очень горькие обиды, тебе нанесённые, тебе тут могут очень помочь: если только искренне простишь, той же мерой Господь отмерит и тебе, как Сам Он обещал, а Он Своих обещаний не забывает.
Святые отцы говорят: «Покрой грехи брата – и Господь покроет твои грехи».
У нас бывает, правда, и такая мысль: «Но всё-таки такого я не делал». Но это мысль зыбкая, потому что мы не знаем, какую боль причинили когда-либо другим – это надо было бы у них спросить. Опять же один Господь об этом знает.
Обида, как говорил святитель Иоанн Златоуст, не в обидчике, а в обижающемся. Мы гордые, поэтому мы обижаемся.
Гордыня – очень глупая. Пустая и мучительная. Это ведь её мучают не только укоры, но даже отсутствие похвал. А чего мучиться, чего обижаться, что толку? Пользы никакой, одно страдание. Мудрее – смириться, подумать о себе. Николай Васильевич Гоголь нас учил именно такому «эгоизму»: что, действительно, мне нужно в себе исправить, о чём мне напоминает Господь через людей добрых («Кто нас корит, тот добром дарит»)? Сам-то поди я забыл, что грешный – вот и приходится мне помогать, открывать глаза на себя.
Тот же мудрый Гоголь советовал: «Никакими толками не стоит пренебрегать. Сначала кажется – неправда, а приглядишься – есть и правда».
Приглядишься – наверняка что-нибудь увидишь. Со стороны видней. Впрочем, даже и со стороны – с одной – разве кто-нибудь из людей разглядит все наши грехи – их же бездна. Про эту бездну только Господь знает. Но Он же один может её всю и простить кающемуся грешнику.
В бездне греховней валяяся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, мя возведи.
А милосердие Божие призывается нашим милосердием.
Так что лучше даже не вспоминать, а помнить про Бога, всё время. С благодарностью – за всё. Это лучше всего. И про нашу греховность хорошо помнить. И не забывать про диавола – про то, что в любом грехе, как говорят святые отцы, он участвует.
Нам ведь, людям, это совершенно не нужно: злиться, гневаться, ругаться, драться, мучить друг друга, не приведи Господь убивать. Никакой радости, одно страдание. Причём, для обоих. Когда человек гневается, злится, он ведь сам страдает. Поэтому нужно его пожалеть. Посмотреть на него как на жертву, которую диавол схватил, как паук муху, и мучает. А он, бедный, попался в эту ловушку. Злоба, гнев – это ловушка бесовская. Он сам, может, этого совсем не хотел, но попался. И сам, страдалец, вылезти из неё не может без нашей помощи.
Чем тяжелее грех, тем больше грешник в этой помощи нуждается. Помолиться за него, но и опять же покаяться: может, мы-то на грех его и навели. Мы же с ним соприкасаемся. Если это близкий человек – уж точно, ещё как. Значит, никак мы не могли в его грехах не участвовать, поскольку сами, мягко говоря, не безгрешные.
Это диавольская программа: одного грешника навести на грех (в том числе и через кого-то, через нас, например), а другому грешнику его за это осуждать, обижаться, злиться на него – вот радость-то бесовская!
А Божия программа – наоборот: прости, помоги ему, покайся, помирись, всегда старайся мириться первым, – и вас обоих Господь простит. Вот радость-то будет и у вас, и у тех, кто от ваших раздоров страдает, и на небесах!
Простите меня, дорогие отцы, братья и сёстры, и я абсолютно всех прощаю.
